Павел Назаров - Погоня по Средней Азии. Побег от ленинской тайной полиции
Недалеко от нас находилось коммунистическое учреждение большевиков. Оно было взято у душеприказчиков генерала Р., превосходно спланированное и оборудованное поместье с большим и очень продуктивным фруктовым садом. Мужчины и женщины приехали управлять им на коммунистических принципах. Ташкентский Совет дал этим пионерам пролетарской культуры огромную сумму денег и снабдил их щедро вином и водкой. Помимо этого они имели право реквизировать без права апелляции всего, что они захотят, у местных землевладельцев. Каждый день Акбар сообщал мне, как они грабят и забирают лошадей и крупный рогатый скот, и как жестоко вели себя эти пионеры по отношению беспомощному сартскому населению. Главой всего предприятия был печально известный ташкентский алкоголик и бродяга, который ранее уличался в мелком воровстве.
Весна была очень поздней в этом году. 23 марта случилась сильная снежная буря, после которой наступило потепление, и после 26-го начали ворковать голуби. Юлдаш объявил, что он собирается ехать в горы в Хумсан, родной поселок его первой жены, и привезти оттуда чудесный камень загхар мура – это серпентин (змеевик) – который является очень сильным лекарством против укусов змей и скорпионов, и что он надеется выручить много денег на его продаже. Он заявил, что много знает о камнях, и рассказывал мне множество историй об образцах камней, которые он нашел в горах. Он описал одну хорошо известную пещеру в горах среди чудесной рощи грецких орехов и фисташковых деревьев, великолепное место паломничества сартов. В этой пещере есть несколько дверей, и над одной из них имеется надпись, вырезанная в скале, на арабском языке, из которой следует, что эта дверь была построена тысячу лет назад. За пещерой присматривал карлик размером не больше двенадцатилетнего мальчика. В ущелье недалеко от пещеры есть дверной проем в скале, тщательно заделанный большими камнями и зацементированный, возможно являющийся входом в какую-то старую шахту. В Туркестане есть много старых шахт, входы в которые тщательно заделаны. Возможно, древние шахтеры укрывали свои лучшие шахты во время нашествия разрушительных орд монголов. Как раз был такой вход в горах, называющихся Майдан Тау, но киргизы открыли его и на дне маленькой шахты нашли толстую жилу самородного серебра. Они стали разрабатывать его тайно, приходя в шахту по ночам и маскируя жилу камнями. «Я был там сам», – сказал Юлдаш, – «это очень богатая жила. Недалеко от Таш Кана в горах, в не очень большой шахте сарты в тайне намывают золото. Это очень богатое место. Помимо золота, они находят рубины и сапфиры. Один сарт, я знаю, продал найденный там сапфир индийцу в Ташкенте за пятьсот рублей. Все эти шахты и другие интересные места описаны в очень старой арабской книге, которая принадлежит старому мулле, живущему в горном кишлаке Х. Он показывал мне некоторые картинки из нее».
Эта последняя информация сильно заинтересовала меня. Как хорошо известно, старые арабские авторы Ибн Хаукаль34, Ибн Хордадбех35, Абуль Фида36 и другие – дают хорошее и аккуратное описание старой горно-добывающей индустрии в Туркестане в девятом и десятом веках нашей эры в эпоху расцвета Сасанидской династии37. Имеются, к примеру, великолепные описания залежей ртути, свинца и серебра в Туркестане, очень тщательно описанные, так же как и горных разработок в Фергане, где уголь стали добывать значительно раньше чем в Европе. Незадолго до Первой мировой войны, когда начали разрабатывать угольные пласты в Шурбадском бассейне Ферганской области, эти старые разработки были открыты. Забавно, что в своем описании этого угля Ибн Хордатбек утверждает, что его зола может использоваться в качестве отбеливающего материала. Это кажется странным, но это совершенно верно, так как зола этого угля содержит оксид цинка.
Вполне возможно, что эта старая книга, о которой говорил Юлдаш, является старым географическим трактатом до сих пор неизвестным европейцам. Некоторое время тому назад в Семиречье была обнаружена книга на уйгурском языке, которая оставалась единственной в течение многих лет до открытий38 сэра Ауреля Стейна39 в регионе Котан40.
Поскольку я почти четверть века посвятил исследованию минеральных ресурсов Туркестана, я могу подтвердить правдивость картины, данной Юлдашем. Целые горы отвалов, обширных работ в горах, старые дороги и тому подобное целиком согласуется со всем этим описанием. С помощью этих старых арабских авторов, чьи работы замечательны своею точностью, я показал кроме всего прочего, что серебряная шахта, найденная мною в горах, есть, ни больше ни меньше, чем знаменитая Кух-и-Сим41, Гора Серебра, которая обеспечивала всю Среднюю Азию, Персию и Россию серебром в средние века. В Эрмитаже в Петрограде имеются серебряные монеты с надписью, сообщающей, что они были отчеканены на монетном дворе Тункенда из серебра Кух-и-Сим. Однажды перед войной я набрел на старую шахту в удаленном месте в горах. Там были огромные горы шлака, покрытые травой и мелкой порослью, остатки обширных строений, старых шахт и подземных галерей и огромные выемки грунта в скалах, все превращенное течением времени и землетрясениями в естественные пещеры, стены которых уже были покрыты слоем известковых отложений, и то там, то здесь с потолка свисали огромные сталактиты. Требовался очень опытный глаз и пристальное внимание, чтобы распознать работу человеческих рук и понять, какие руды добывались и из каких мест. Замечательно было также то, что во многих таких шахтах главный пласт и входы тщательно замуровывались, цементировались и маскировались. Очевидно, что в этих местах процветала богатая и высокоразвитая горнодобывающая промышленность. Места, которые когда-то кипели жизнью, и были такими центрами индустрии подобно тем, что можно сейчас видеть в Англии или Бельгии. Их железо и сталь экспортировались в Дамаск, где они перерабатывались в знаменитые клинки. Да, земля Туркестана таит в себе много сокровищ, и многочисленные залежи многих видов руд, как древних, так и современных, которые я открыл в более счастливые дни, могли бы обогатить страну и сделать ее процветающей, а так, как сейчас, они бесполезны. Так же как вторжение орд монгольских дикарей опустошило страну и разрушило ее процветание века назад, так и их современные последователи разрушили ее, и разработка ее минеральных ресурсов отложена на столетие или больше. Единственная разница между этими двумя видами дикарей состоит в том, что монголы с их страстью к разрушению, берегли образованный народ, философов, ученых, проповедников и писателей, а их современные последователи приложили все усилия, чтобы истребить эти самые классы в первую очередь. Нам придется еще долго ждать прежде, чем Туркестан еще раз расцветет и превратится в преуспевающую, индустриально развитую страну, как это было в дни Сасанидов.
В своих блужданиях также я как-то столкнулся с затерянным местом Тункенд, столицей античного княжества Илак. Была снежная буря в киргизских степях. Много лет назад, когда я возвращался после дня охоты на кабанов, чтобы провести ночь в степи в ауле у знакомых киргизов, жестокая буря сбила меня с пути. После часов напряженной езды по снегу моя уставшая лошадь и я решили спрятаться от ревущего урагана под защитой непонятной заснеженной глыбы. Зацепив узду за свою руку, я приткнулся к углу и заснул.
Когда я проснулся шторм прошел, и небо очистилось. Я выполз, чтобы оглянуть вокруг и попытаться поднять мое местонахождение. То, что я увидел, вызвало меня величайшее удивление. На огромном расстоянии повсюду, куда доставал мой взор, лежал развернутый передо мною план огромного города, нарисованный черными линиями на белой поверхности земли в натуральную величину. Были ясно обозначены целые улицы: места домов, зданий, ирригационных каналов, резервуаров для воды, башен, стен и городских стен. Сухой снег, несомый ветром, заполнил все провалы в почве, выявляя таким образом все выпуклости и размечая план города, который в какие-то давние времена был стерт с лица земли. Таким образом, план античного города, давным-давно разрушенного, потерянного и забытого, проявился снова, как фотографический негатив, таким странным мимолетным способом.
Глава V. Преследование и тревоги
Спустя некоторое время погода стала теплой. В апреле вовсю расцвели абрикосы и персики, но я мог разглядеть только кусочек голубого неба и ветки деревьев через щели старой стены, и только ночью мог выйти наружу и подышать их ароматом. Весна вместе с теплом разбудила какое-то движение в моих жилах, и жизнь казалась менее мрачной, хотя у меня не было никаких планов на будущее. Иногда я обсуждал с Акбаром, как мне было бы лучше перебраться через горы в Фергану, большая часть которой оставалась в руках местных повстанцев, которые продолжали борьбу с большевиками. Кроме того, среди их лидеров было много моих друзей. Однако новости, которые приносил Акбар от своих друзей среди сартов и киргизов на базаре, были совсем не обнадёживающими: большевистские патрули были на дорогах везде, и пара таких патрулей находилась прямо около нас. Я должен был ждать.
